|
Д / Данте Алигьери /
Божественная комедия
толосатом, Рим пленился, И в Риме я был миртом осенен.
91 В земных народах Стаций не забылся. Воспеты мной и Фивы и Ахилл, Но под второю ношей я свалился.
94 В меня, как семя, искру заронил Божественный огонь, меня жививший, Который тысячи воспламенил;
97 Я говорю об Энеиде, бывшей И матерью, и мамкою моей, И все, что труд мой весит, мне внушившей.
100 За то, чтоб жить, когда среди людей Был жив Вергилий, я бы рад в изгнанье Про весть хоть солнце свыше должных дней".
103 Вергилий на меня взглянул в молчанье, И вид его сказал: "Будь молчалив!" Но ведь не все возможно при желанье.
106 Улыбку и слезу родит порыв Душевной страсти, трудно одолимый Усильем воли, если кто правдив.
109 Я не сдержал улыбки еле зримой; Дух замолчал, чтоб мне в глаза взглянуть, Где ярче виден помысел таимый.
112 "Да завершишь добром свой тяжкий путь! - Сказал он мне. - Но что в себе хоронит Твой смех, успевший только что мелькнуть?"
115 И вот меня две силы розно клонят: Здесь я к молчанью, там я понужден К ответу; я вздыхаю, и я понят
118 Учителем. "Я вижу - ты смущен. Ответь ему, а то его тревожит Неведенье", - так мне промолвил он.
121 И я: "Моей улыбке ты, быть может, Дивишься, древний дух. Так будь готов, Что удивленье речь моя умножит.
124 Тот, кто ведет мой взор чредой кругов, И есть Вергилий, мощи той основа, С какой ты пел про смертных и богов.
127 К моей улыбке не было иного, Поверь мне, повода, чем миг назад О нем тобою сказанное слово".
130 Уже упав к его ногам, он рад Их был обнять; но вождь мой, отстраняя: "Оставь! Ты тень и видишь тень, мой брат".
133 "Смотри, как знойно, - молвил тот, вставая, - Моя любовь меня к тебе влекла, Когда, ничтожность нашу забывая,
136 Я тени принимаю за тела".
ПЕСНЬ ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ
1 Уже был ангел далеко за нами, Тот ангел, что послал нас в круг шестой, Еще рубец смахнув с меня крылами;
4 И тех, кто правды восхотел святой, Назвал блаженными, и прозвучало Лишь "sitiunt" - и только - в речи той;
7 И я, чье тело снова легче стало, Спешил наверх без всякого труда Вослед теням, не медлившим нимало, -
10 Когда Вергилий начал так: "Всегда Огонь благой любви зажжет другую, Блеснув хоть в виде робкого следа.
13 С тех пор, как в адский Лимб, где я тоскую, К нам некогда спустился Ювенал, Открывший мне твою любовь живую,
16 К тебе я сердцем благосклонней стал, Чем можно быть, кого-либо не зная, И короток мне путь средь этих скал.
19 Но объясни, как другу мне прощая, Что смелость послабляет удила, И впредь со мной, как с другом, рассуждая:
22 Как это у тебя в груди могла Жить скупость рядом с мудростью, чья сила Усердием умножена была?"
25 Такая речь у
|