й.
Ночь - не Господь, и ей все равно
какого ты цвета, когда темно.

Враги - это те, кто к вечеру впрок
запасают много блестящих ножей,
норовят разбить стекло и замок
и нападают на сторожей".
Он зорок: злодей старался бы зря
укрыться от его фонаря.

"К чему этот склад у границы карру,
или, точней, какова цена
револьверам, станкам и другому добру,
мячам для гольфа, бочкам вина;
мне-то зачем весь этот товар,
вроде лучшего виски и лучших сигар?

Почему я все это стерегу,
хожу кругами, таюсь в тени?
У своих соплеменников я в долгу,
я такой же поденщик, как все они".
Он гасит фонарь, поскольку сам
товарищ бродягам и тощим псам.

Миллионами светят во тьме огоньки,
но жребий людской и тяжек, и груб.
Копошатся белые червяки,
пожирая черной коровы труп.
Все - гнило, все безнадежно старо,
и звезды гложут вселенной нутро.

"Но что за шорох там, вдалеке?"
Он вырывается из полусна,
и снова горит у него в руке
фонарь, и дубинка занесена.
"Получается, значит, что я могу
себя приравнять к своему же врагу?"

Рассвет в небеса посылает весть:
там огни догорают Божьих канистр.
Лучи золотят карнизную жесть,
и просверк чайки ярок и быстр.
Не пропускает души ни одной
Господь, совершая дозор ночной.

ЗАВЕРТЬ

Сколько можешь ты, сколько я могу
оставаться в заколдованном кругу,

где лишь я и ты, где лишь ты и я?
Все летит вокруг, бешено снуя

и себя опережая, - но ужель
превращается вращенье в самоцель?

Только я и ты... Только... И тотчас
непостижный страх настигает нас...

О, куда же ты? О, куда же ты?
В этой заверти все больше быстроты,

мы вращаемся, и кружимся, и мчим, -
от тебя я становлюсь неотличим.

О, хотя передохнуть бы на бегу
в этом заколдованном кругу;

время движется, ползет едва-едва -
монотонные, глухие жернова,

а круженье опьяняет, словно хмель, -
есть ли в нем надежда, есть ли цель?

Сберегу ль себя, тебя ли сберегу,
пребывая в заколдованном кругу, -

только бы сберечь... Только... Но тотчас
непостижный страх настигает нас...

О, куда же ты? О, куда же ты?
В этой заверти все больше быстроты,

и вращенье нас в никуда влачит...
Только время мчит, только время мчит.

БРАНДАН
(Цикл сонетов)

ГОРЯЩАЯ КНИГА

Вот - ночь на Троицу, и я пишу,
гляжу в огонь и постигаю ныне,
что только зло стихами приношу,
что место им - в пылающем камине,
и я швыряю - и уже зола
трепещет... Но из огненного зева,
воздев изжелта-синие крыла,
выходит некий ангел, полный гнева:
- Ты истину похоронил в огне,
и потому опять пиши, покуда
не распознаешь в собственной стране,
в глуши и в дебрях, проявленья чуда.
- Но чем докажешь ты, гонец ночной,
что прислан Богом, а не Сатаной?..

ЧЕРНАЯ ГО