ей Юренева. Она долго, растерянно, но радостно жала ему руки.
Павла опять заставили рассказывать все сначала. Искренняя радость товарищей, неподдельная дружба и сочувствие, крепкие рукопожатия, хлопки по спине, увесистые и дружеские, заставили забыть о Туфте.
Под конец рассказа Корчагин передал товарищам и свой разговор с Туфтой. Кругом послышались возмущенные восклицания. Ольга, наградив Туфту уничтожающим взглядом, пошла в комнату секретаря.
- Идем к Нежданову! Он ему прочистит поддувало. - С этими словами Окунев взял Павла за плечи, и они с толпой товарищей пошли вслед за Ольгой.
- Его надо снять и послать к Панкратову на пристань грузчиком на год. Ведь Туфта -штампованный бюрократ! - горячилась Ольга.
Секретарь губкома снисходительно улыбался, выслушивая требования Окунева, Ольги и других снять Туфту из учраспреда.
- О восстановлении Корчагина говорить нечего, ему сейчас же выпишут билет, - успокаивал Ольгу Нежданов. - Я тоже с вами согласен, что Туфта формалист, - продолжал он. - Это его основной недостаток. Но ведь надо же признать, что он поставил дело очень неплохо. Где я ни работал, учет и статистика в комсомольских комитетах - непроходимые дебри и ни одной цифре верить нельзя. А в нашем учраспреде статистика поставлена хорошо. Вы сами знаете, что Туфта иногда просиживает в своем отделе до ночи. И я так думаю: снять его можно всегда, но если вместо него будет рубаха-парень, но никудышный учетчик, то бюрократизма не будет, но и учета не будет. Пусть работает. Я ему намылю голову как следует. Это подействует на некоторое время, а там посмотрим.
- Ладно, шут с ним, - согласился Окунев. - Едем, Павлуша, на Соломенку. Сегодня в нашем клубе собрание актива. Никто еще о тебе не знает - и вдруг: "Слово Корчагину!" Молодец, Павлуша, что не умер! Ну, какая тогда была бы с тебя польза пролетариату? - шутливо резюмировал Окунев, загребая в охапку Корчагина и выталкивая его в коридор.
- Ольга, ты придешь?
- Обязательно.

Панкратовы не дождались Корчагина к обеду, не вернулся он и к ночи. Окунев привез своего друга к себе на квартиру. В доме Совета у него была отдельная комната. Накормил чем смог и, положив на стол перед Павлом кипы газет и две толстые книги протоколов заседаний бюро райкомола, посоветовал:
- Просмотри всю эту продукцию. Когда ты в тифу даром время тратил, здесь немало воды утекло. Читай, знакомься с тем, что, было и что есть. Я под вечер приду и пойдем в клуб, а устанешь - ложись и дрыхни.
Рассовав по карманам кучу документов, справок, отношений (портфель Окунев принципиально игнорировал, и он лежал под кроватью), секретарь райкомола сделал прощальный круг по комнате и вышел. Вечером, когда он вернулся, пол комнаты был завален развернутыми газетами, из-под кровати выдвинута груда книг. Часть из них была сложена стопкой на столе. Павел сидел на кровати и читал последние письма Центрального Комитета, найденные им под подушкой друга.
- Что ты, разбойник, из моей квартиры сделал! - с